Умерла балерина Татьяна Легат — причины смерти, биография

В больнице в Москве на 88-м году жизни умерла советская балерина, представительница знаменитой балетной династии, заслуженная артистка РСФСР Татьяна Легат. Ее прадед Густав Легат был учеником Мариуса Петипа. О смерти балерины рассказала ее дочь Алена Соловьева.

Татьяна Легат балерина — дата смерти

Татьяна Николаевна Легат скончалась в возрасте 87 лет в одной из московских больниц в четверг, 27 января.

Татьяна Легат балерина — причина смерти, от чего умерла

Отмечается, что смерть наступила скоропостижно. В медицинском учреждении Легат провела всего несколько дней, до госпитализации она вела активный образ жизни.

Татьяна Легат балерина — биография

Татьяна Легат родилась 8 апреля 1934 года в Ленинграде. В 1943 году во время блокады она поступила в Ленинградское хореографическое училище, из которого выпустилась в 1953 году.

Легат приняли в труппу Мариинского театра, в котором она служила до конца 1970-х годов. Она станцевала роли в более чем сорока спектаклях. Среди партнеров Легат были Наталия Дудинская и Рудольф Нуреев.

После окончания артистической карьеры Легат работала педагогом-репетитором в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко в Москве, с 1992 года стала педагогом-репетитором Бостонского балета в США. В 2010 году вернулась в Россию и стала обучать и готовить артистов балета в Михайловском театре в Санкт-Петербурге. С началом пандемии родственники перевезли ее в Москву.

В интервью Легат вспоминала, что ее мама умерла во время блокады Ленинграда, а в хореографическое училище ее отдала бабушка.

«Уже в раннем детстве я все время танцевала и пела, даже в блокаду в детском саду. В балетную школу меня привела бабушка в 1943-м. Когда Агриппина Яковлевна Ваганова [директор Ленинградского хореографического училища] вернулась из Перми, где школа была в эвакуации, помню, как она обнимала нас с бабушкой, как плакала. Она никак не думала, что мы выжили», — рассказала Легат.

Позднее Легат работала в качестве педагога-репетитора при Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко в Москве, с 1992 года стала педагогом-репетитором Бостонского балета в США.

«Всю жизнь работала в театре: в Мариинском театре 30 лет, около 10 лет в Москве, в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, потом почти 20 — в Бостоне: все время с балетом, у меня даже перерыва не было. Потом вдруг звонок от Михаила Григорьевича Мессерера. А я его особенно не знала, только издалека, но сразу стремглав приехала, через месяц вернулась насовсем. В Петербург, в Михайловский театр — как будто в свой дом», — вспоминала она свой творческий путь.

В 2010 году Татьяна Легат вернулась в Россию и поступила на службу на ту же должность в Михайловский театр в Санкт-Петербурге, но с началом пандемии родственники перевезли ее в Москву.

Татьяна Легат балерина — личная жизнь

Вот что рассказывала о своей жизни сама Татьяна Николаевна:

Мы жили на Глазовской улице (сейчас ул. К. Заслонова), в доме «утюгом».

Тогда люди очень друг другу помогали. И когда в самом начале войны наш дом сгорел, то мы некоторое время жили в детском саду No 10, у Кузнечного рынка (туда меня водили, когда я была еще совсем маленькой). Спали в кабинете у воспитательницы Августы Тимофеевны Карасевой-Трошковой: и бабушка, и мама, и Герман (мой младший брат), и я.

Августа Тимофеевна ходила и хлопотала в РОНО, чтоб нам дали жилье. Благодаря ей, нам выделили комнату в коммунальной квартире No 10, в доме 32 по улице Марата, на последнем этаже (уже потом я узнала, что в доме 30 жил Л. В. Якобсон). Когда мы туда переехали, то во время бомбежки оставались дома, просто сил не было выходить. И потом — «чему быть, того не миновать…»

Зима была такая морозная, как никогда, — ни до, ни после войны не помню такой. Бабушка с Тамарой Годуновой (её подруга, балетоманка) ходили на Кузнечный рынок, искали или выпрашивали ящики от продуктов, ломали их и приносили домой, на дрова. Воды в доме не было, и меня с чайником посылали во двор: там почти никто не ходил, снег был чистый, я набирала его в чайник, а дома мы его растапливали и пили водичку.

С бабушкой был такой случай. Она по карточке получила кусочек хлеба, завернутый в записочку, и, вынув хлеб, бабушка держала его деснами (зубы почти все выпали), пока разворачивала записку. А какой-то мальчишка подбежал и выхватил хлеб, прямо изо рта. Дома она очень плакала от обиды и говорила: «Если б он попросил, я бы ему так дала!»

На Загородном проспекте давали кашу, и мы бегали, занимали очередь, чтобы получить первыми. Помню, бабушка пекла лепешки, дуранду. Мама работала бухгалтером в магазине на Загородном и приносила столярный клей: его заливали кипятком и оставляли до утра, потом подогревали и ели.

В 1942 году умерла моя мама. Она находилась в больнице, и когда мы с бабушкой ее навещали, совсем исхудавшая мама просила не оставлять ей ничего из еды, потому что у нее уже совсем не было сил, а медперсонал забирал у таких больных из тумбочек хлеб. Мама так и не узнала, что я поступила в ЛХУ.

Я попала в набор 1943 года и была постарше, чем мои одноклассники. Когда меня приняли, то некоторое время я жила (как и другие) в Школе. Помню, что старалась устраиваться спать поближе к печке, даже за печкой.

Моим первым педагогом стала Любовь Ипполитовна Ярмолович, потом Лидия Михайловна Тюнтина, Елизавета Николаевна Громова, Александр Ильич Бочаров, Николай Александрович Иосафов. Я всегда очень старалась и после урока выходила розовее других, потому что, наверное, сосудики близко расположены к поверхности кожи. Еще до снятия Блокады нам с Сашей Грибовым (мягкий, «русопятый» тип Ю. Соловьева, Вл. Васильева) Н. А. Пономарева поставила русский танец «Таня и Ваня», мы его танцевали в Малом оперном театре.

А в День Победы, помню, была великолепная погода. И радость у всех была безумная!